Все то, что днём мы не берём из тени,
Вернётся ночью в сказочные сны,
Под солнцем не являя откровений
Восполнится воздействием луны.
И мы в догадках подбираем коды,
Раскрашиваем предстоящий день
Возможным проявлением погоды,
Но вытесняем собственную тень
В пространство противоположных мнений,
Определяя роль добра и зла,
Как будто нет ещё других значений
В проекциях загадочного сна.
Но мир обязан показать все смыслы —
Все то, на что хотим закрыть глаза.
О, ночь, искусно ты читаешь мысли,
Твои чертоги — лучший кинозал.

Природа сновидений загадочна и непредсказуема, как сама жизнь. На протяжении всей истории существования человек пытался интерпретировать сновидения, вкладывая в их значение самые разнообразные магические интерпретации и желания предвидеть будущее, так как неопределенность для нас всегда была и будет непростым вызовом для проживания, а потребность в безопасности и желание подтверждения «правильности» выбранного пути всегда порождает соблазн переносить ответственность на высшие силы. Чем же на самом деле являются сновидения? Этот вопрос интересовал меня практически всегда. Помню, как около двадцати лет назад в мои руки попала книга З.Фрейда «Толкование сновидений», с помощью которой я сделала для себя много открытий, но настоящие ответы я получила годы спустя благодаря гештальт терапии, частью которых хочу поделиться с вами. В этой статье я решила описать понимание природы сновидений с позиции их функций: эстетической и интегративной, немного затронув также функцию отношений.

Итак, сон – это механизм саморегуляции сознания, когда движение происходит парадоксальным образом, пока мы не двигаемся. Аристотель характеризовал сновидения как душевную деятельность спящего. Но поскольку эта деятельность осуществляется без нашей воли, сны носят феноменологический характер. В немецком языке существует два обозначения тела: körper и lieb – физическое телои проживаемое тело(lived body)). Именно liebимеет свойство воспринимать феномены, поэтому сны – это продукт работы проживаемого тела (lived body).

Интересовались ли вы когда-нибудь, каким образом происходит так, что мы не задыхаемся, уткнувшись носом в подушку, или не падаем с кровати, оказавшись на краю, когда спим?

Дело в том, что подобную безопасность создает как раз наше проживаемое тело(lieb). Оно заякорено в пространстве мира, в среде, которая таким образом нас поддерживает, не позволяя задохнуться или упасть во сне. В этом заключается некое свойство интенциональности проживаемого тела(lieb). Проживание событий сновидения поэтому говорит об эстетической функции как о работе восприятия (перцепции) на уровне ощущений и обращает нас к функции ид благодаря поддерживающей нас связи со средой. Сон, в этом смысле, похож на произведение искусства. Когда мы стоим перед картиной или читаем, или смотрим фильм и идентифицируемся с увиденным таким образом, что поддаемся восприятию помимо воли, проживая возникающие чувства и ощущения. Также как и произведения искусства, сновидения, являются своего рода сублимацией, поэтому Ф.Перлз рассматривал их как проекцию:

«Я особенно люблю работать со сновидениями. Я считаю, что в сновидении мы имеем ясное сущностное (экзистенциальное) сообщение о том, чего мы не замечаем в своей жизни, чего мы избегаем делать и чем избегаем жить.»
«В гештальт-терапии мы не истолковываем сны. Мы делаем с ними нечто более интересное. Вместо того чтобы анализировать и затем расчленять сновидение, мы стремимся вернуть его к жизни. А вернуть его к жизни — значит заново пережить сон, как если бы он происходил сейчас. Вместо того чтобы пересказывать сон как какую-то историю из прошлого, проиграйте его в настоящий момент, так чтобы он стал частью вас, так чтобы вы в нем по-настоящему участвовали.»
«Если вам ясно, что вы можете сделать со сновидениями, значит, вы способны самостоятельно сделать для себя очень много. Просто возьмите любой старый сон или фрагмент сна. Когда сон вспоминается, он по-прежнему жив и доступен и он по-прежнему содержит какую-то незавершенную, неассимилированную ситуацию… И если вам ясна значимость каждого момента, когда вы идентифицируете себя с некоторой частицей сна, каждого момента, когда вы переводите «оно» в «я», значит, вы увеличиваете свою жизненную силу и свой потенциал.» (F. Perls, 1969).

Это дает основание говорить об интегративной функции сновидения. Сон – это пьеса, проигрывая которую вместе с терапевтом, клиент обретает возможность прожить вытесненные чувства и ассимилировать их в свой опыт, обрести определенные качества и способности. Это своего рода синхронизация функций ид (наших ощущений) и персонелити (наших качеств и чувств). Такая работа помогает осуществить переход из довербального уровня существования на вербальный, осознанный, укрепляя и ассимилируя тем самым интенциональность как способность к установлению контактов и более качественным отношениям с окружающими, а поскольку нейронауки доказали, что по физиологическому строению мозга, одни и те же участки отвечают как за лингвистическое понимание речи, так и за моторную функцию, становится очевидным, что работа со сновидениями в гештальт подходе раскрывает потенциал к движению (активная моторная функция предполагает наличие сил и энергии в организме). Силы и энергия у нас появляется в том случае, если мы знаем, куда хотим прийти, т.е. осознаем свою потребность, а поскольку потребность проявляется в процессе контактирования со средой и окружающими людьми, мы говорим о фукции отношений, присущей снам.

Касательно функции отношений в работе со сновидениями, она также может проявляться в послании терапевту через рассказ клиента о своем сновидении, и в приглашении к совместному рассмотрению возникшей проекции в пространстве отношений между клиентом и терапевтом.  Такая работа является важной с точки зрения легализации фигуры и осознаванию потребности через отношения с помощью соединения контекстов «там и тогда» (во сне) и «здесь и сейчас» (рядом с терапевтом), так как клиент в отношениях с терапевтом может отыгрывать свой привычный способ строить отношения в жизни, но который доставляет страдания или является причиной трудностей в отношениях с близкими людьми.

С физиологическими потребностями все обстоит проще, примерамиих выявления могут быть сны, в которых мы едим или пьем воду, когда мы на самом деле голодны или мучаемся жаждой. В этом смысле сон – это мираж, иллюзия закрытия гештальта. Но поскольку потребности бывают и другого уровня (социальные и духовные), в сновидениях их обнаружение не всегда будет легким для самостоятельного осознавания, но всегда очень эффективным в работе с терапевтом благодаря идентификации с образами из сна и их проигрыванию.

Все, что нам снится, это наши части, проецируемые вовне и воплощенные в символы и метафоры, даже если это предметы, даже если это наши близкие и знакомые, это все равно, наши части, которые показаны через других людей как воплощение наших состояний и ощущений.  Их проигрывание и разворачивание помогает, проживая, устанавливая связи и возрождая контакты, обретать силы и энергию жить, осознаваяпотребности или присваивая себе новые качества.

Работа со сновидениями создает игровое пространство, так как осуществляется с помощью эксперимента воплощения человека в определенные образы из снов, проигрывания ролей и развития диалогов. Это позволяет воссоздавать сюжеты и обнаруживать взаимосвязи, соединять контексты и расширять сознание.

Вытеснения, на которых базируются проективные сны, тесно связаны с интроектами – усвоенными нами убеждениями, которые уже изжили себя и превратились в преграды и трудности в отношениях с окружающими нас людьми. Например, если человек не в контакте со своей агрессией, пытается ее забивать и уничтожать интроектами, такими, как «злиться нельзя», «нужно любить людей», «нужно прощать» и т.д., то она будет воспроизводиться из поля, в среде, в которой он находится, исходить нападками от окружающих его людей, а также проецироваться в кошмарные сны. Избегание контакта с собственной агрессивной энергией делает невозможным осознавание границы контакта и продуцирует проблемы с границами, не позволяя их ощущать и защищать. Она особенно важна в работе с интроектами, чтобы пересмотреть, переварить и ассимилировать опыт. Приведу пример из практики.

Ольга часто подвергалась обвинениям и недовольству со стороны определенных людей, связанных с ее деятельностью, но никак не могла остановить частые агрессивные нападки. Когда в очередной раз она рассказывала о подобных случаях, у меня начала подниматься злость, и мне хотелось ее защищать. Понимая, что злюсь вместо нее, я рассказала ей о своих чувствах и желаниях, за чем последовало осознавание убеждений, привитых ей в среде, в которой она была воспитана, таких как «всех людей нужно любить и прощать», «нельзя ни на кого злиться» и т.д.. После нашей совместной работы с ними, она смогла разделить и диференцировать понятие зла и вреда как такового от справедливо возникающего чувства злости как агрессивной энергии для защиты собственных границ, начала активно отстаивать свои интересы, научилась по-другому взаимодействовать с людьми, которые на нее нападали,  и давать «отпор». На следующей встрече Ольга рассказывала, как это все происходило и как благодаря этому наладился ее рабочий процесс и отношения, а также о своем сне. Ей снилось, как она ездила на очень красивом большом волке, которого она не боялась, а восхищалась им. Когда я предложила ей побыть этим волком из сна и рассказать о себе, она смогла присвоить себе уверенность и защищенность, а также телесно ощутила много внутренней силы и радости. Также Ольга вспомнила, что раньше ей часто снились кошмары, в которых она борется с волком, пытаясь разодрать ему пасть и уничтожить. Это свидетельствовало о борьбе, которую она вела с собственной агрессивной силой многие годы, и с которой ей, наконец, удалось «подружиться».

Как я уже писала, Ф.Перлз рассматривал сны как проекцию, И.Фром – как ретрофлексию, я же могу охарактеризовать их как проекции ретрофлексивного характера из-за наличия интроектов с перспективой развития жизни.

Сновидение – это форма, в которой проявляется наша теневая сторона, хаотичная форма, которая создает плодотворное пространство расширения со-знания – совместного знания человека и поддерживающего нас внешнего мира, в котором мы все, подобно художникам, создаем картины возможного движения навстречу жизни.

Картина С.Дали «Сон», 1937