Каждый человек рано или поздно задается вопросами о смыслах жизни и о ее конечности, часто сопровождаемые тревогой и страхами возможной неотвратимости случайных несчастий, испытывает стресс от необходимости бороться, страдает от внутреннего, ничем необъяснимого одиночества, мучается выбором, предстоящим или совершенным, который сопровождается чувством невнятной вины.

Все это относится к так называемым экзистенциальным проявлениям человеческой природы, познав и пережив которые, у нас появляется возможность глубже и полноценней ощущать энергию жизни, развивая и разворачивая ее в созидающий мир.

Чтобы научиться справляться с подобными состояниями, понимать их психологию и причины, познакомимся поближе с философией экзистенциализма.

Итак, экзистенциализм, будучи определенным мировозренческим зарядом, является, своего рода, прививкой человеческого достоинства, которая помогает человеку определять самого себя в жизни.

Основная категория экзистенциализма – экзистенция – переводится, как “существование”. В своей статье “Экзистенциализм – это гуманизм” Жан-Поль Сартр называет экзистенцию жизнью человека как индивидуального существа, рассмотренную изнутри него, определяющую себя здесь и сейчас, обладающую характеристиками творчества и свободы, опирающуюся на самобытие и самосознание человеческого индивида. Возникнув как ответ рационалистическим идеям эпохи Просвещения, экзистенциализм пытается решить проблему преодоления категоричного противопоставления и конфликта внешнего и внутреннего миров в восприятии человека посредством выведения существования третьего мира – совместного.

Кроме экзистенции, ключевыми категориями экзистенциализма является понятие бытия и противопоставленного ему небытия (по Сартру – “ничто”), а также извечная философская проблема взаимоотношения между существованием и сущностью.

Для того, чтобы разобрать, как эти проблемы видит экзистенциализм, представим его основные понятия схематично. Возьмем античный круг (см.рис.) и представим, что одна его сторона – это внешний мир (окружающая среда), а вторая – внутренний (организм). Затем согнем его, и предположим, что человек находится в точке изгиба. Экзистеницей (обозначается стрелкой) мы назоваем то, что проявляется из окружающей среды (внешнего мира) через человека в организм (его внутренний мир). Другими словами, посредством экзистенции человек синхронизирует два противопоставленных мира, создавая третий между ними – совместный, что Мартин Хайдеггер  называл встречей с Бытием. Из этого получается, что существование человека в мире предшествует его индивидуальной сущности.

Эта теория напоминает существующий в гештальт терапии так называемый цикл контакта, в котором описан процесс взаимодействия человека с окружающей средой:

вначале ощущается определенный дискомфорт, возникающий на сигналы окружающей среды, потом этот дискомфорт трансформируется в осознавание потребности, выбор, действие и ассимиляцию полученного опыта.

Ощущения, о которых мы говорили в самом начале, и являются ощущением своей экзистенции, существования изнутри себя самого. И поскольку существование предшествует сущности, сущностью мы можем называть все то, что составляет нашу личность (персонелити), как ассимиляция опыта своих действий в наши качества, знание о себе в процессе контакта с внешним миром, а также,как определение человеком самого себя с опорой на существование в том иррациональном бытии, в котором мы и задаемся вопросами смысла, конечности, неотвратимости случайности, необходимости бороться и т.д..

Дазайн — вот человек — человек здесь и сейчас — это тот, кто знает о самом себе, говорит Хайдеггер, а узнать о самом себе человек может через бытие, т.е. через осознание присутствия своих ощущений, взывающих к потребностям, через событийность и взаимодействие с внешним безграничным миром.

Из этого следует, что задача человека – находить и ощущать свои границы в безграничном мире, так часто вызывающем тревогу и страх. Поиск границ — это познание себя, знание того, какой я. Восприятие проективно. Если мир кажется пугающе безграничным и погружает в тревогу — это следствие того, что мы не ощущаем своих границ, возможностей и ограничений, т.е. ощущаем нехватку знания о себе в контакте с другим человеком, такой же экзистенцией, как и мы. Познание себя избавляет от тревоги и делает возможной активную деятельность. Это познание происходит благодаря речи, говорит Хайдеггер. Именно поэтому в психотерапии мы учимся распознавать свои чувства рядом с другим, проживая и осознавая разные состояния. Определяя и отводя место этим чувствам, своим и другого рядом, мы оказываемся на границе контакта, можем узнавать, какие мы, определяя тем самым свои границы. Поэтому, как ответ на вопрос экзистенциалистов, гештальт терапия вводит понятие границы контакта.

У Жана-Поля Сартра есть произведение под названием «Мухи». В нем автор обращается к древнегреческой мифологии и знаменитом мифе об Оресте. Мухи (мертвецы или богини мщения — эринии), которые кусают Ореста — это то неассимилированное в персонелити знание о себе, когда он не знает, хорошо или плохо было то, что он сделал. И если его сестра Электра покаялась (осознала и приняла свою ответственность за выбор), и мухи оставили её в покое, то Орест не знает, и в этом случае только мухи (внешний фактор или знание о себе, которое воспроизводится болью из поля) своими укусами могут создавать ему ощущение собственных границ и напоминать об экзистенциальной ответственности за осуществленный выбор. Концепция экзистенциалистов свободы как выбора очень четко отображает функцию ego. «Я  могу получить мою свободу только если я получу её для других” – писал Альбер Камю.Так и Орест, избавил от страданий других, оставшись со своими мухами-метафорами, этими экзистенциальными чувствами вины и одиночества в совершаемом человеком выборе.

Сартр на этом заканчивает, подчеркивая тенденции современности.Но в древнегреческих мифах существовало продолжение. Ореста оправдывает суд государства с помощью голосования, в котором голоса разделились наполовину (первая половина осудила, а вторая оправдала). По тем законам, если мнение разделялось наполовину, считалось, что человек оправдан. Это свидетельство того, что наличие единой системы общепринятых ценностей, которое наполняет нас ощущением совместности и присутствия других людей рядом, поддерживает знание человека о себе, что часто является невозможным в современном мире и остро испытывалось в 20 веке в период войн и разрушения христианской доктрины. Ницше сказал, что Бог умер, наука начала развиваться быстрым темпом, и это, с одной стороны, стало упрощать быт человека, но с другой стороны, уводило его от знания о себе, познания самого себя, так как из научных исследований человек исключается.

К примеру, когда человек исследует соль (а она для него очень солена сама по себе), он должен отделить свое ощущение вкуса соли от её свойств, иначе неприятные ощущения остановят процесс изучения. Что мы видим? В научный исследованиях живой чувствующий и ощущающий жизнь человек выводится за условия именно для того, чтобы оставить место условности феноменов и свойств изучаемого объекта. Вот почему в 20 веке человек оказался “выброшен” в мир, как говорят об этом экзистенциалисты. Его исключили. Он перестал быть условием познания, т.е. оказался не у слов, вне слов.

Поэтому в психотерапии мы говорим о необходимости возвращаться к словам, речи и коммуникации, — чтобы вновь сделать человека условием существования.

Экзистенциалист Сартр (как и Камю с Сизифом) обращался к мифологическим сюжетам не только для того, чтобы подчеркнуть вечность и незыблемость темы экзистенции, как принято считать. Дело обстоит намного глубже. Они подчеркивали разницу эпох и интуитивно видели выход у древних греков, в мифологии которых был диалог с богами (олицетворяющими мир и природу,  внешний мир, окружающую среду), были классические идеи искусства (видение человека каким он может быть в своей перспективе развития), а также в единой системе ценностей в обществе, которая создает ощущение совместности.

Философия Сартра пропитана концепцией закрытости и считается атеистической,  в которой прямой диалог с богом невозможен, но возможен косвенный, через присутствие рядом с другими, когда “каждый одинок, как капля дождя”, но мы вместе и составляем единое.

Именно это отсылает нас к таким же людям, как мы, во взаимодействии с которыми мы узнаем себя, совершаем выбор и принимаем ответственность, освобождаем других, оживляя тем самым диалог с миром в ощущении отдельности и совместности одновременно.